შერ (შერვაშიძე) ელენა - გალაკტიონს - 3
Дорогой Галактион Васильевич!
Шлет Вам Привет Ваша первая переводчица, а сейчас забытая, „заштатная“ Елена Шер...
Вчера я прочитала в газете, что в Издат. плане „Зари Востока“ будут представлены: Галактион Табидзе, Гришашвили, Гаприндашвили. Все не чужие мне люди, переводы которых имею. Казалось-бы, можно было вспомнить и дать заработать больному человеку... Да разве наш Бесо припомнит меня... без напоминания свыше? К сожалению, приходиться самой напоминать о себе. Хотя я и дала зарок никому не навязывать своих переводов но обстоятельства бывают, иногда, сильнее человеческой воли, а в Вас я видела и вижу исключение, – простоту, – черту великих людей, – поэтому обращаюсь к Вам, а не к „ведущим“ снобам, ибо хватит унижаться!! Мне смертельно надо заработать и я очень надеюсь, что Вы мне поможете!
В книге Ваших стихов (38 г., из-во „Заря Востока“) из 3-х тысяч строк добрая треть была занята моими переводами. Но как оконфузила и возмутила меня тогда техническая небрежность, проявленная, как ни странно, только в отношении моих переводов! Почти все стихи имели искажения, а в стихотв. „День кудрявый, молодой“, ни с того – ни с сего, к последнему четверостишию, вдруг, прилепилась... пятая строка из... „Джон Рида“!? А „Дж. Рид“ (там, где говориться о генерале и в др. местах), – так исказили, до полной бессмыслицы (перепутали гранки, выпустили целые строчки! прошу проверить!), что я, немедленно обратилась к Я. Гр. Григорьяну, твердо обещавшему мне походатайствовать переиздание этой поэмы, о чем и я просила Вас, в свое время... Но я увидела перевод Цагарели... и позволю себе сказать, что он ничем не затмил моего, если не считать некоторых слов, вроде: „драпать“, – а, в общем, он весьма схож с моим!
Итак, дорогой Галактион, может Вы будете по старой дружбе, так-же просты и добры и поможете мне? И если в этом сборнике, 50 года, будет повторяться „старый Галактион“, а если и не думают пока об этом, – то нельзя-ли их попросить подумать и исправить недоимки из-ва в отношении меня? Я прошу: включить целиком „Джон Рид“, который я заново отделаю и, по возможности, стих. „Мтацминда“, „Белый пеликан“ и „Синие кони“. За этот перевод мне очень обидно. Слушатели его хвалили. Похвалили его в моем чтении в газете („მუშა“, 25/12-38 г.). А Вы, я думаю, вспомните, как в 27 году в Сухуми, я – полный профан в стихотворной лирике, интуитивно, взволнованно передала тогда Вашу оркестровку слов и ритма... А, когда, лет через 12-15, я увидела в печати перевод „Син. коней“ Антокольского и прочла, случайно, одному литературному скептику, тут-же, свой перевод, – то мне объявили, что я „перефразировала Антокольского“, до такой степени похоже было звучание... Каково было моему сердцу, считать себя „польщенной“ сравнением... или оскорбленной?! А т. к. обид и оскорблений моих трудов я видела несчетное количество раз, – то я отнеслась философским равнодушием, – а, вообще-же, скажу: что я себя не только не считаю „мастером“, но даже, и техником стиха, – но, если я очень рассержусь! (а я, сейчас, очень злая!), то сделаю не хуже корифеев, и уж, во всяком случае, не хуже Крейтана, которому Вы, дорогой Галактион, доверяете Ваши перлы... Неужели я не заслужила хоть одного Вашего стихотворения для газеты? Авось, не спрофанирую Галактиона!
Прошу я перевод, или переводов только у Вас. Перед другими я унижаться не желаю. И, вообще, я больше не переводчица. Я попробовала силы (в разных жанрах, хватит 23-х летней „пробы пера“) и имею одно желание, уже несколько лет: написать, успеть до смерти сделать одну, настоящую книгу. Прозу. Для этого я пыталась перенести свою 12 м. комнату поближе к союзу, к библиотеке и потерпела страшную катастрофу, доверившись (поневоле! когда у человека воспалены суставы!!) непорядочным людям, – и как результат (я вовсе не легкомысленный человек, как меня аттестуют!), я, восьмой год, без угла... 25 переездов выдержала из угла в угол за эти годы... Но, уже, не выдерживаю эту невротрепку! Сейчас – мне особенно жутко... Мои беды, ради прописки, – занесли меня (только на один месяц!) в каморку, переднюю моей дочери, „бывшей“ дочери, точнее... Здесь, я сейчас получила такой рецидив, такое ухудшение моего падагрического процесса, лежа на непрерывном сквозняке, в отсыревшей каморке, на каменном полу, что если немедленно не слягу в физио-лечебницу – моя песенка будет спета, не говоря о том, что мне невыносимо ютиться под „кровом“ главного погромщика моего крова, крыши! Вот я и взываю о заработке! Ибо за 28 дней лежания в физио – мне надо: и оживить свои ноги, что еще возможно, относительно, конечно, – и найти, наконец – пристанище! Я хочу переехать с целью лечения в Цхалтубо и вообще обосноваться там на жизнь, ковыляя с палочкой, видя свежих людей, и, поздоровев, – найти приработок к своей 240 р. пенсии. А Ваши 1000 строк стихов, – один „Джон Рид“, – меня бы спас сейчас, если бы его включили-бы в сборник. Галактион, дорогой, не поговорите-ли Вы с Бесо, а лучше с т. Шадури? Могу я рассчитывать или нет? Ответь мне. Буду Вам признательна на всю жизнь, если поможете. Простите за длинное послание. А у т. Шадури мне надо выяснить судьбу моей последней работы...
Привет.
Ваша Елена Шер
18. IV. 50