შუალედი - დან - მდე
 
 


Пеньковский Лев - პენკოვსკი ლევ


Пресса
პრესა

Рутине, косности – война!
Бегут во тьму лучи Загэса.
Природа в сон погружена,
И только бодрствует пресса.

Она не спит, и я не сплю:
Газетная ночноя гонка!
О, как я по ночам люблю
Твой долгий гул, ротационка!

Люблю писать я под твою
Немолкнущую канонаду.
Ты, как орудие в бою,
Не знаешь холостых снарядов.

Без отдыха стреляешь ты,
Непогрешимая в прицеле,
Газеты завтрашней листы
Мельчайшей начинив шрапнелью.

И, как поток, что в сонный пруд
Вдруг низвергается с вершины,
Покой ночной к утру взорвут
Листы, летящие с машины.

Быстрее сказочных коней
Печатное несется слово.
Чем старой жизни ночь темней,
Тем ярче солнце жизни новой...

Но к прошлому
Всего на десять лет
вернемя мы и вспомним, что тут было,
Когда со строк предательских газет
Здесь тоже имя Маркса не сходило.

Здесь правили тогда меньшевики,
И, мнимою кичась свободой прессы,
Продажные трепались языки,
На страже
Буржуазных интересов.

О „неприкосновенная“ печать!
О „неприкосновенное“ жилище!
Но партии болшевиков – молчать!
Рабочим – гнить в сырых лачугах нищих!

Зато  –
Владей землею, феодал,
Живи, буржуй,
В дворце великолепном,
И воспоют свободный капитал
Наемные писаки раболепно.

На Грузию,
Как воронье, тогда
Заморские слетались интервенты.
Тех черных дней мелькала череда,
Как кадры уголовной киноленты.

Был штык тогда
Хозяином страны
И дым пожарищ застилал все небо.
Деревни были в прах разорены,
Нужда вопила по дорогам: „Хлеба!“

Но вместо хлеба
Цвел в полях репей,
А в душах злоба распускала корни,
Звучал все громче клич погромный: „Бей!“
Яд шовинизма стал еще тлетворней.

Тот – мусулманин,
Тот  – христианин;
Крестьянин ли, бедняк иль пролетарий,  –
Но режь его за то, что он – грузин,
Тот  – армянин, а этот – тюрк, татарин!
И шла резня.

Ручьями кровь текла,
На улицах валялись горы трупов.
Но жертвою лишь беднота была
Предательской политики преступной.

А пресса,
Словно в рот набрав воды,
Буржузии покрывая козни,
Старалась глаже замести следы
Виновников кровавой этой розни...

Была еще другая пресса – та,
Что доблестно за истину боролась
Но ей замок железный на уста
Повесили и заглушили голос.

Чем больше рос буржуазии гнет,
Тем больще в массах зрело возмущенье.
И знали все:
Оно придет, придет,
Оно должно прийти  –
Освобожденье!

Томились в тюрьмах
Лучшие борцы.
Штаб большевизма был от масс отрезан.
Но сотрясала до основ дворцы
Из тайников подполья наша пресса.

Она свой мощный голос громовой
В подполье сохранила, неустанно
Нас ободряя,
Собирая в бой,
Готовя гибель вражескому стану.

Она подкладывала динамит
Под крепость буржуазного террора,  –
И мы следили, как фитиль дымит,
Мы знали:
Взрыв раздастся очень скоро.

Предчувствуя свой неизбежный крах,
От страха вражья банда трепетала.
И вот
Он грянул, взрыв,  –
И в пух и в прах
Он разгромил твердыню капитала!..

Как солнце,
Что сменило ночи тень,
Как радость, что пришла за горем следом,
Так он взошел – победы нашей день  –
И путь к дальнейшим проложил победам.

И с этих пор
Дворцы, поля, луга  –
Все стало достянием народа.
И на горах, где вечные снега,
Стяг пролетарской заалел свободы.

И в Грузии свободного труда,
Что всем дает расти и развиваться,
Теперь не вспыхнет никогда вражда
Между трудящимися
Разных наций.

Народ народу  –
Друг теперь и брат,
Нерасторжимы братской дружбы узы,  –
Сомкнулись мы в один железный ряд
Строителей Советского Союза.

Наш путь – один,
И цель – одна у нас.
Упала с глаз религии завеса.
И ты – наш слух,
И ты – наш зоркий глаз,
Наш полководец и учитель, пресса!

У нас что шаг  –
То клад в щемле зарыт.
Мы ищем, изучаем, роем недра.
Тут марганец открылся, там – барит,
Железо, уголь, нефть забила щедро!

Мы заняты одним  –
Поэт, шахтер,
И каменщик, и слесарь, и профессор.
Наш трудовой не умолкает хор.
И ты им управляешь, наша пресса!

Глаз партии
И миллионных масс,  –
Все видишь ты сквозь большевизма лупу.
Ты за успехи поощряешь нас.
За промахами ты следишь сугубо.

Чуть где прорыв,
Ты сразу бьешь в набат,
Чуть где опасность, ты трубишь тревогу,
Тут – враг засел, там – гадит бюрократ,  –
И ты из судишь неподкупно строго...

В рабочий дом,
В пастушеский шалаш
Проникла ты, как яркий свет Загэса.
Ты, как прожектор, освещаешь наш
Плацдарм великой стройки, наша пресса!

И в капиталистической тюрьме,
Во мраке их разбойного „прогресса“,
Где в рабстве – труд,
Где нации – в ярме,  –
И там твой свет сияет, наша пресса!

Он угнетенным  –
Как маяк в ночи;
Буржуям – факел погребальной мессы...
Так пусть горят и ширятся лучи
Коммунистической свободной прессы!